Государственная система Лукашенко оказалась мощнее украинской

Протесты в Белоруссии «сдулись». Возможно, впрочем, это лишь временное затишье перед новой бурей. Так или иначе, но сейчас оппозиция уже не собирает «рекордных» и «исторических» 200-300 тысяч в центре Минска по выходным. Пафосно заявленная общенациональная забастовка провалилась. Фокус протеста переместился во дворы. Повстанцы методично раскрашивают в бело-красно-белые цвета заборы и трансформаторные будки, развешивают флажки – дворники революционное творчество уничтожают.

Александр Лукашенко бегал с автоматом без магазина и косплеил Сальвадора Альенде, но по сути оказался тем самым «крепким орешком» из якобы перехваченных белорусским КГБ потешных «секретных переговоров» Берлина и Варшавы. И хотя люди с умными лицами, профессорскими регалиями и университетскими должностями наперебой пророчили скорый уход Лукашенко и резво шутили про его переезд в Ростов, тот предпочел остаться в Минске.

Тем не менее, прежней Белоруссия уже не будет. Таких протестов режим еще не знал, пусть даже по мировым меркам эти выступления были более чем ординарными – достаточно посмотреть на антиабортный бунт в соседней Польше и уж тем более на восстание Black Lives Matter в США. Лукашенко анонсировал конституционную реформу. Впрочем, она может оказаться – и скорее всего окажется – декоративной. Но вопрос о транзите власти поставлен. В некой перспективе Лукашенко придется отдать или передать власть. И это самое слабое звено в созданной им политической конструкции.

Самое время, пожалуй, подвести промежуточные итоги. Дать предварительную оценку выстроенной в Белоруссии экономической и социальной модели. Вопрос этот, во-первых, чрезвычайной мифологизирован – причем с разных сторон. Во-вторых, воспринимается эмоционально: через призму симпатии, либо антипатии персонально к Лукашенко. Поэтому стоит обратиться к безэмоциональным цифрам. Тут разочарование одновременно ждет и сторонников концепции Белоруссии как «социалистического рая», и адептов веры в отсталость патерналистской белорусской экономики.

Ключевым показателем хозяйственного развития страны принято считать долю валового внутреннего продукта на душу населения. Общий объём экономики может быть огромным, но главное – сколько приходится на каждого конкретного человека. Расчет делается по паритету покупательной способности – соотношению валют при котором за соответствующие суммы этих валют можно приобрести равный товар или услугу. Ведь в разных странах разные не только доходы, но и цены.

Интересно взять этот показатель не в абстракции, а в динамике и в сравнении с другими постсоветскими странами. То есть, сравнить-то можно и с гиперуспешной Исландией, и с провальной Руандой, но это не будет корректное сравнение.

Статистика Всемирного банка, который вряд ли можно заподозрить в большой любви к Лукашенко, весьма примечательна. Да, Белоруссия тут значительно уступает странам Прибалтики, России и Казахстану. Но в Казахстане и России есть нефть и газ, а в Прибалтике – костыли бюджетных трансфертов от Европейского Союза. При этом Белоруссия немного, но опережает ресурсные Азербайджан и Туркменистан, и с солидным отрывом опережает Украину, Грузию и Молдову, где процветает тотальная сменяемость власти, отсутствием которой так попрекают Минск.

Белоруссию можно сравнить с другими восточноевропейскими странами. Она проигрывает Польше и Румынии. Конкурирует с Болгарией и Черногорией – до 2015 года опережала, теперь немного отстает. Уверенно идет впереди Сербии и Северной Македонии.

Однако наиболее показательным будет детальное сравнение с южным соседом – Украиной, главным полигоном для испытаний. В момент обретения независимости у Минска и Киева был одинаковый доступ к ресурсной и индустриальной базе, одинаковое качество технологий и кадров. Это были идеально равные стартовые позиции. На 1992 год страны демонстрируют схожие показатели. Киев даже чуть-чуть, но опережал Минск. Точка перелома – 1995 год. Напомним, что Лукашенко пришел к власти в 1994 году. Разрыв между странами растет. В 2000 году Белоруссия опережает Украину в полтора раза, в 2010 году – в два раза. Мировой экономический кризис 2008 года («великая рецессия») обрушил Киев и лишь притормозил рост в Минске. С тех пор разрыв без резких скачоков, но перманентно увеличивается.

Можно услышать мнение – Минск обязан росту благодаря дотациям из России. Но каковы объёмы этих дотаций? Бывший ректор Российской экономической школы (РЭШ), беглый экономист Сергей Гуриев называет цифру в 10-20% от ВВП. Это крайне спорное, политизированное утверждение. Но даже если мы его возьмем в расчет и вычтем эту долю из показателей Минска, то двукратный разрыв с Киевом это не преодолеет.

Минские цифры – не грандиозный успех и не «белорусское экономическое чудо», но объективно Лукашенко продемонстрировал очень неплохой результат для постсоветского пространства. Сделал это в условиях отсутствия серьезных внутренних ресурсов и постоянного санкционного давления со стороны Европы и США.

При этом, вопреки монетаристским рецептам, в Белоруссии не было тотальной приватизации. Не появилось олигархии. Удалось сохранить промышленный комплекс. Госсектор сокращался, но плавно, и по-прежнему занимает ведущую роль в белорусской экономике.

И дело не только в экономике. Примерно те же позиции Белоруссии зафиксированы в рейтинге стран по Индексу человеческого развития (ИЧР) – интегральному показателю ООН, рассчитываемому для межстранового сравнения уровня жизни. ИЧР учитывает уже не только чисто экономические показатели, но и доступ к образованию и его качество, продолжительность жизни. Белоруссия занимает 50-е место, попадает в группу стран с «Очень высоким ИЧР», снова среди стран бывшего СССР уступает Прибалтике и России, делит свое место с Казахстаном. Для сравнения – Украина занимает 88-е место, Грузия – 70-е, Молдова – 107-е.

Все эти статистические выкладки описывают только часть сложного ландшафта белорусской – и не только одной белорусской – действительности. Но очень наглядно показывают, что простых объяснений и простых решений нет. Лукашенко действительно слишком давно у власти, но сменяемость сама по себе – не фетиш и не гарантия роста.