Что мешает процессу интеграции России и Белоруссии?

Проекты «дорожных карт» по углублению интеграции России и Белоруссии будут представлены главам двух стран к 1 декабря – накануне 20-летия Союзного государства. На финише работы межведомственной комиссии двух стран спецкор газеты ВЗГЛЯД приехал в Минск, чтобы оценить, насколько далеко может зайти углубляемый ныне процесс.

– Предлагаю в первую очередь поговорить об угрозах. Естественно, речь идет о Российской Федерации, – поясняет Иван Эйсмонт, председатель Белтелерадиокомпании. – Та тема, которая в последнее время набила оскомину. Мне хотелось бы узнать, настолько ли велика эта угроза, или набор этих СМИ отрабатывает обязательную программу.

«Эти СМИ» – несколько негосударственных изданий, где в середине октября было опубликовано обширное интервью с Владимиром Макеем, министром иностранных дел Беларуси. «Угрозы Российской Федерации» обсуждаются в эфире главного телеканала Беларуси – «Клуб редакторов», вечерний прайм в субботу. Собеседники Ивана Эйсмонта – соответственно, три главных редактора официальных газет. Один из них хвалит Макея за дипломатичность высказываний. Другой – наоборот, подчеркивает, что Владимир Владимирович Макей «снял завесу неизвестности». Третий подытоживает: в нынешних интеграционных процессах «нет политики, есть экономика».

Про угрозы как таковые речь не заводит никто. Хотя, казалось бы, вопрос – вот он, на столе редакторского клуба. Не обсуждаются и конкретные планы углубления интеграции между Россией и Белоруссией. Или внутри Союзного государства, как кому удобнее.

Зато межпрограммный сюжет, посвященный юбилею Союзного государства, на том же Первом канале белорусского телевидения показывают очень и очень часто. Ролик парадный, величественный – все, как положено каноном повествования о союзе России и Беларуси. Каноном, уже сложившимся за двадцать лет жизни без границ.

* * *

Договор о создании Союзного государства был подписан Борисом Ельциным и Александром Лукашенко 8 декабря 1999 года. Те, кто родился двадцать лет назад, уже пошли на третий, а то и на четвертый курс вуза – либо только что отслужили в одной из армий двух стран. Песни с первого альбома Земфиры, тоже дебютировавшей в 1999 году, на минских радиостанциях сегодня предваряют словами вроде «наше живое ретро».

Припев из Земфириного «Синоптика»: «Больно не будет, обещаю» – пожалуй, наиболее точное описание официальной риторики времен углубления интеграции. «Я не вижу сегодня оснований для кривотолков, потому что никто никогда не позволит шагов, которые каким-то образом нарушают принципы суверенитета, независимости двух государств», – сообщает читателям журнала «Союзное государство» посол России в Белоруссии Дмитрий Мезенцев; просторный вынос, крупный шрифт. Те же тезисы можно услышать от министров обеих стран – тех, которым в сентябре поручили подготовить три с лишним десятка «дорожных карт» по углублению интеграции.

Понятно, что углубить за три месяца нечто, так или иначе устоявшееся за двадцать лет – задача, похожая то ли на старый добрый мозговой штурм, то ли на более современный хакатон, только в межгосударственном масштабе. При том, что детали «дорожных карт» договаривающимися сторонами держатся не то что в секрете – но вдалеке от общественного внимания. Что в принципе понятно, но «кривотолков», безусловно, не убавляет.

Известно, что межправительственную рабочую группу по развитию интеграции возглавляют Дмитрий Крутой из минэкономики РБ и министр экономического развития РФ Максим Орешкин. «Крутой – Орешкин», так точно; для тех, кто в теме, приклеилось и прижилось моментально.

Известно также, что обе стороны заинтересованы – для начала – в согласованном регулировании по отраслям, где имеются общие интересы. Что за отрасли интересуют наших в Белоруссии – понять нетрудно даже при беглом взгляде на «бальную книжечку» осенних губернаторских визитов. Андрей Никитин (Новгородская область) приценивался к технике для городского хозяйства. Евгений Куйвашев приехал договариваться по кооперации в машиностроении с предприятиями Свердловской области. 55% нынешнего внешнеторгового оборота Белоруссии – это российский рынок; если будет больше – никто, понятно, не возразит.

В перспективе на дальнейшие годы – унификация «экономических» кодексов, в первую очередь налогового. А также общесоюзный роуминг, что важно ничуть не менее: пока что день на российском номере в Белоруссии стоит чуть дороже, чем в Западной Европе. В пассиве прежде всего углеводородные вопросы – от российского налогового маневра и нефтегазовых цен на энергоносители для Беларуси до тонкостей «перетаможки» (читай – перепродажи) отечественной нефти. Затем – государственные кредиты. Даже 600 миллионов долларов для обслуживания белорусских долгов России, обещанные было Москвой, к осени оказались увязаны с интеграционными процессами. Понятно, что в Минске этим довольны не все.

И, разумеется, политика, куда без нее.

* * *

«Капитальный ремонт с реставрацией площади Победы» – сообщают щиты, окружившие обелиск Победы в самом центре Минска. Две недели назад Александр Лукашенко смутил российских партнеров рассуждениями о «не наших войнах» – к которым, в частности, были отнесены Отечественная 1812 года и Великая Отечественная. Тезис «мы уже навоевались в чужих войнах» был повторен президентом Белоруссии под конец октября: «Всегда теряли больше, чем кто-либо, начиная с Наполеона… и страдали от этих нашествий».

Игральные карты "100 лет БНР" (Белорусская народная республика, просуществовала с марта по декабрь 1918 года). Надпись на белорусском: "В дурака играть запрещается" (фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД)

Сказать, что президент Белоруссии пожелал резко, без подготовки и неожиданно – в первую очередь для российской стороны – переосмыслить память о войне, было бы не совсем верно. «Бессмертный полк» в союзной стране либо не согласовывают – как в Витебске, либо переформатируют из шествия в митинг (Минск). Мотивировка: есть своя, национальная акция «Беларусь помнит».

Георгиевская ленточка – не под запретом, несмотря на усилия активистов, но перед Днем Победы здесь в ходу красно-зеленые ленты с цветком яблони посередине. Так что обособление Победы в частности и военного «нарратива» в целом – достижение отнюдь не нынешней осени. И все же на фоне углубления интеграции трудно было бы предположить что-либо более болезненное, чем подобная попытка «капремонта» памяти о Великой Отечественной.

«Защищали свою землю, а не участвовали в чужих войнах», – жестко отреагировал в начале ноября Дмитрий Медведев. Своего раздражения в ответ не скрыла и Наталья Эйсмонт, пресс-секретарь Александра Лукашенко (и супруга Ивана Эйсмонта из Белтелерадиокомпании). По ее мнению, слова президента были вырваны из контекста. А для российского премьера, в свою очередь, «еще более странно должно выглядеть то, что после стольких совместных испытаний наши страны погрязли в бесконечных переговорах по нефти, газу и даже продуктам питания».

Переговоры идут, это верно. Да и по поводу контекста (если брать его более широко) никаких противоречий не наблюдается. Заявления Лукашенко, прославившегося многообразием суждений и оценок задолго до Дональда Трампа, подойдут для аргументирования любой позиции, когда речь идет об отношениях внутри Союзного государства. Навскидку, из октябрьской беседы с тем же новгородским губернатором Никитиным: «Если кто-то в России думает, что это их Россия, то это и наша Россия. К этому надо привыкать… Более близкой страны, чем Россия, у нас нет». Коротко, ясно, никаких кривотолков.

Даже при том, что уже несколько лет способно удивить любого россиянина, приехавшего в Минск.

* * *

Сначала – «Асцярожна, дзверы зачыняюцца». Потом – «Mind the closing doors», чуть задерживаясь на «о». Транспорт в Минске – голосом, объявлениями, указателями – общается с вами на двух языках, и русского среди них нет. Чего в этом процессе было больше – роста национального самосознания или же настороженной реакции Минска на воссоединение Крыма с Россией – сейчас уже неважно. Логистическое городское двуязычие по принципу исключенного третьего – кроме плакатов о штрафах и транспортной безопасности, – это сложившаяся реальность, которую не собираются изменять ни Мингорисполком, ни более высокие белорусские чиновники.

Впрочем, фразы вроде «калi ласка, аплачвайце», либо «канцавы прыпынак» не способны поставить в тупик даже самого упертого сторонника «русского мира». Не говоря о жителях Минска, где беларускую мову в школе проходили все, а вот саму белорусскую речь в основном можно услышать либо по ТВ, либо в костеле, либо в творческих вузах. В последних – чаще.

Надпись «Пачатак кнiжных дарог Беларусi» еще сохранилась на небольшом белом особняке в центре Минска. Здание у ограды бывшего троллейбусного парка в советское время служило пунктом приема стеклотары. Последние десять лет здесь была кнiгарня – то есть книжный магазин, совмещенный с галереей современного искусства под буквой «Ў».

 

(фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД)

В книжном под уникальной буквой всегда можно было разжиться новыми сборниками белорусских поэтов (тираж от 100-200 экземпляров, только здесь либо у самих поэтов) – включая хорошие и отличные. Или переводом «Бойцовского клуба» Чака Паланика – в белорусском изводе превращенного в Паланюка: «Тайлер i Марла бываюць у адным пакоi, толькi калi трахаюцца». Дизайнеры представляли здесь майки и толстовки с актуальными и по-своему остроумными – подчас на грани фола – принтами на белорусском. Хит многих лет, особенно среди российских туристов – несколько утюгов с надписью «Гладзь, б**дзь».

У входа – нарисованные указатели тех самых книжных дорог. Ближе всего – деревня Вязынка, родина великого белорусского поэта Янки Купалы: 42 километра. До Буэнос-Айреса – где Борхес – отсюда 12779 км, до Курта Воннегута и, соответственно, Индианаполиса – 7831. До Гомера – «7 грэцкiх гарадоў» – от начала книжных дорог Беларуси приблизительно 1780 километров. Есть на карте и Москва: там, в 770 километрах, имеется «Пялевiн».

Указатели – единственное, что сейчас напоминает об уникальном магазине. Летом «Ў» – каким его знали и любили все те, кто говорит по-белорусски – закрылся. Сообщается о решении сменить формат работы и «отправиться в большой мир»: за несколько лет объездить Беларусь в качестве «передвижного книжного». Сам магазин переехал в творческий кластер на улицу Короля – не на отшибе, но и совсем не в центре города. А остатки дизайнерской одежды, про «гладзь» и не только, распродали еще в прошлом году.

Судя по всему, в большой мир пришлось отправиться не от хорошей жизни: белорусские книги продаются не так хорошо, как того бы хотелось многим – в том числе и автору этих строк.

При этом прокат электросамокатов – соседи «У» по бывшему пункту стеклотары – чувствует себя неплохо. Асфальт в городе отличный. Клиенты – несмотря на среднюю зарплату, эквивалентную 470 долларам (то есть 200-300 в порядке вещей, и это в столице) – есть. Стало быть, самокатчикам на аренду хватает.

Периодику, позволяющую оценить движение белорусской национальной мысли, в Минске можно найти далеко не везде – и в тиражах, сопоставимых с новой поэзией на языке Янки Купалы. Запрета нет, просто экономика подобной политики явно не предполагает большего. Можно найти весьма радикальный «ARCHE: Пачатак» («Начало») – где прямо с обложки на фоне плаката времен гитлеровской оккупации вам предлагают узнать, кто же такие беларускiя нацыянал-сацыялiсты. Или куда более умеренную «Нашу гiсторыю». Там в октябрьском номере вновь обратились к трагедии Куропат – урочища под Минском, где до войны был расстрельный полигон НКВД. О Куропатах, как и о других подобных местах по всей стране, здесь во весь голос заговорили только в перестройку, более 30 лет назад. «Сталинские репрессии, – ныне сообщает журнал, – были не только злодейством, жертвой которого стали невинные люди. В Беларуси они имели характер целенаправленного уничтожения национальной и государственной элиты».

Наличие в Белоруссии конца 1930-х государственной элиты, отличной от общесоветской – тезис столь же яркий, сколь и небесспорный. Но если учесть, что тем, кто пошел в школу в независимой Беларуси, сегодня около 35 лет – вполне жизнеспособный для будущих поколений союзной страны.

Если, конечно, подобная жизнеспособность будет признана целесообразной не только на уровне исторических журналов.

* * *

«Котов руками не трогать, пугаются!» – предупреждает объявление в одном из сувенирных магазинов на Октябрьской (по-белорусски Кастрычнiцкай) площади в центре мира. Плюшевые котики смотрят на потенциальных покупателей дружелюбно, спокойно и по-своему рассудительно – в точном соответствии с богатым словом «памяркоўнасць», которое объемлет и все перечисленное, и другие традиционные черты национального характера Беларуси: «сговорчивость, умеренность, покладистость».

(фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД)

В подобном духе, судя по всему и несмотря ни на что, проходят и переговоры между правительствами двух стран. «Сняты разногласия по проектам некоторых «дорожных карт», необходимых для реализации готовящейся программы по углублению интеграции» – чем ближе к декабрю, тем больше подобных сообщений в новостных лентах. Несмотря на «кривотолки» и «темы, набившие оскомину», октябрьский протест против нового этапа интеграции собрал в Минске – городе столичном и «многовекторном», если говорить об отношениях жителей с окружающим Белоруссию миром – несколько десятков оппозиционеров. Для «нет политики, есть экономика» это, кажется, потолок.

В том, что пакет «соглашений по углублению» будет в том или ином виде подписан в ближайшее время, сомнений мало. Как все это будет исполняться, куда будет развиваться интеграция – и будет ли? Если речь идет о Беларуси, то об этом здесь точно может знать только один человек. Впрочем, кто бы говорил.